Принято считать, что сегодня книга — из-за интенсивного издательского потока и устоявшегося регламента премиального цикла — живёт год. Мы попросили наших постоянных авторов — активно читающих и пишущих литературных критиков — назвать пять прочитанных в этом году книг и журнальных публикаций (художественных и нонфикшн), которые, на их взгляд, будут жить долго, и обосновать свой выбор. 

«Новый роман Безносова не то кино новой волны, но с участием Ханны Арендт и Томаса Бернхарда, не то платоновский диалог, но с участием сразу нескольких Сократов. Один из них — Карл Ясперс — постоянно присматривается к происходящему, молчаливый, но всегда знающий, что сказать. Арендт, наоборот, всегда говорит так, как умеет: событиями, самой жизнью послевоенной Европы и Америки. Роман Безносова увлекает особо: не тем, что мы хотим скорее узнать, что будет дальше, а тем, что за смену декораций и даже протагонистов отвечают сразу несколько человек.  Это театр в театре, но не «мышеловка», а что-то вроде выхода из привычного пространства: из кабинета, из аэропорта, из кофейни, из архива или зала суда. У всех у нас есть привычные пространства, даже если мы в них не часто бываем, мы с ними срослись. Книга учит покидать вовремя такие пространства ради мастерства жизни».

Источник

Вторая книга «Трилогии бессилия» — это глубокое погружение в события XX века и чувства политических деятелей по обе стороны нацизма, в темы вины и ответственности. Карл Ясперс, немецкий философ и психиатр, женатый на еврейке и преследуемый эсэсовцами. Ханна Арендт, политический философ еврейского происхождения, вынужденная покинуть родину в 1933 году. Адольф Эйхман — «архитектор холокоста», бежавший из Германии, но пойманный Моссадом. Томас Бернхард – австрийский прозаик, ярый противник нацизма. Вот главные герои, вокруг судеб которых Безносов строит повествование. Второстепенных же — с десяток. И это вовсе не похоже на Флориана Илиеса и его романтичные зарисовки о XX веке. Для Дениса Безносова история — это территория рефлексии, а не ностальгии. Текст-эссе, текст-кино, который, как и первая книга трилогии, очень про форму, про синтаксические игры, про контраст избыточности и скупости языка. «Территория памяти» — болезненный исторический фильм, заключённый в буквы, каждый медленный кадр которого наполнен осознаниями, эмоциями и художественными повторами, помогающими, наконец, выучить урок.

Источник